Кроме того, сохранился третий (или четвертый? ) вариант сценария - он опубликован в НФ в 1981 году. И сохранился (чудом! ) самый первый вариант - он известен под названием «Машина желаний», хотя, мне кажется, что самое первое, условное название было все-таки «Золотой Шар». Сохранились в архиве еще какие-то разрозненные обрывки, вырезки и клочки - то, что осталось от предпоследнего варианта после того, как мы превратили его в последний. И осталась (естественно) литературная запись. Она очень похожа на самый последний вариант, хотя в нашем тексте, помнится, никогда не было великолепного финального прохода Сталкера с дочкой на плечах.

Мне кажется, знатокам и любителям как повести «Пикник на обочине», так и фильма «Сталкер» небезлюбопытно сравнивать, насколько первый вариант киносценария отличается от самой повести, а последний вариант - от первого.

Вообще говоря, история написания киносценария есть, как правило, история жесткого взаимодействия сценариста с режиссером. История беспощадной борьбы мнений и представлений, зачастую несовместимых. Сценарист, как мне кажется, обязан в этом столкновении творческих подходов идти на уступки, ибо кинофильм - это вотчина именно режиссера, его детище, его территория, где сценарист существует в качестве хоть и творческого, но лишь наемного работника.

На протяжении тридцати лет нам приходилось иметь дело с разнообразными типами, вариациями и разновидностями кинорежиссеров. Самый среди них распространенный - бурно-кипящий, говорливый, абсолютно уверенный в себе энтузиаст. Он стремителен. Он, как гром с ясного неба, возникает вдруг из небытия, обрушивает на автора ворох соблазнительнейших предложений и остроумных, льстящих авторскому воображению идей и так же стремительно, подобно молнии, исчезает опять в своем небытие - навсегда и без всякого следа. Таких у нас было множество.

Если же говорить о серьезных режиссерах, то они все были очень не похожи друг на друга. Они были такие же разные, как и их фильмы.

Андрей Тарковский был с нами жестким, бескомпромиссным и дьявольски неуступчивым. Все наши робкие попытки творческого бунта подавлялись безо всякой пощады. Лишь однажды, кажется, удалось нам переубедить его: он согласился убрать из фильма «петлю времени» (которую мы сами же для него и придумали - монотонно повторяющийся раз за разом проход погибшей некогда в Зоне бронеколонны через полуразрушенный мостик). Этот прием почему-то страшно его увлекал, он держался за него до последнего, и только соединенными усилиями нам удалось убедить его в том, что это банально, общеизвестно и тысячу раз «было». Он согласился наконец, да и то, по-моему, только оттого, что ему пришлась по душе наша общая идея: в Зоне должно быть как можно меньше «фантастики» - непрерывное ожидание чего-то сверхъестественного, максимальное напряжение, вызываемое этим ожиданием, и - ничего. Зелень, ветер, вода…

• » ПИСАТЕЛЬ. Ну что ж, тогда тем более. ПРОФЕССОР. Что…
• » ПРОФЕССОР. Ладно. (Встает, надевает рюкзак. ) Бросайте вашу гайку.…
• » В общении Феллини очень прост, немногословен - милый, очень нежный человек.…
• » ПИСАТЕЛЬ. Боже сохрани! Я вообще редко думаю. Мне это вредно……
• » Профессор слушает, стоя у окна. ПИСАТЕЛЬ. Я… ПРОФЕССОР. Да…
• » Как странно, что моя последняя запись по «Сталкеру», сделанная год назад,…
• » Однажды Кайдановский заступился в ресторане за официантку…
• » "В этот момент лампочка вспыхнула ослепительно ярко, колба оторвалась от…
• » Художники сегодня просто взвыли: «Андрей Арсеньевич, это же адов труд! Ведь…
• » Предстоит публикация главы из книги. Поэтому Андрей делает поправки к тем…
• » Польский режиссер Кшиштоф 3анусси говорил, что актеры, как краска…
• » Титры. За титрами сумрачный; нищий бар. Сначала в нем пусто,…
• » ДАМА. Но вы же сами говорили, что Зона - порождение сверхцивилизации, которая……